Мама, я здесь!

Не среди блюющих патокой новостей, красных бабок с флагами (слышится стук костей), не среди парней с дубинками, не со сбродом в веренице плакатов «рабство - это свобода», не среди митингующих и не с теми, кто «за», не со страхом тлетворным, хлынувшим на вокзал и не с теми, кто в бой шагает, как на разбой, я не с кем-то из них, мама! Мама, я здесь! С тобой. Мама, я здесь! Но не там, где война и месть. Мама, я здесь! Мама, я здесь! Мама, я здесь! На прищепках улыбки и трудно прикрыть паршу. Я прошу тебя выруби первый, второй. Прошу. Этим корреспондентам, кажется, удалось как-то вскрыть черепную коробку и вынуть мозг. Вырубай их всех, мама, это не та волна, пусть они в глухоту повторяют, что «мир - война, а когда умирают - это… кто-то другой»… Говорят, что в сердце торнадо - штиль и покой, что среди бушующей бури есть кто-нибудь в невесомости, в центре, он силится там вздохнуть, но не может, теряет сознание, и потом просыпается в мире новом, совсем ином, где он будто живой и будто бы мёртвый весь. Я по-прежнему здесь, мама? Я по-прежнему здесь… Мама, я здесь! Но не там, где война и месть. Мама, я здесь! Мама, я здесь! Мама, я здесь! Мама, мама! Ты слышишь? Ты слышишь из под завала? Я ни разу тебя абсурду не предавала. Мама, мама! Ты слышишь? Нет смерти. Мы, значит, есть? Я по-прежнему здесь, мама. Я по-прежнему здесь…